Неточные совпадения
Каменный ли казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков, круглый ли правильный купол, весь обитый листовым
белым железом, вознесенный над выбеленною,
как снег, новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из
какой губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке [Сибирка — кафтан с перехватом и сборками.] на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их.
Это был среднего роста, очень недурно сложенный молодец с полными румяными щеками, с
белыми,
как снег, зубами и черными,
как смоль, бакенбардами.
Он поднял глаза и увидел стоявшую у окна красавицу,
какой еще не видывал отроду: черноглазую и
белую,
как снег, озаренный утренним румянцем солнца.
— Кажись, они идут-с, — шепнул вдруг Петр. Базаров поднял голову и увидал Павла Петровича. Одетый в легкий клетчатый пиджак и
белые,
как снег, панталоны, он быстро шел по дороге; под мышкой он нес ящик, завернутый в зеленое сукно.
Его обогнал жандарм, но он и черная тень его — все было сказочно, так же,
как деревья, вылепленные из
снега, луна, величиною в чайное блюдечко, большая звезда около нее и синеватое, точно лед, небо — высоко над
белыми холмами, над красным пятном костра в селе у церкви; не верилось, что там живут бунтовщики.
В окно смотрело серебряное солнце, небо — такое же холодно голубое,
каким оно было ночью, да и все вокруг так же успокоительно грустно,
как вчера, только светлее раскрашено. Вдали на пригорке, пышно окутанном серебряной парчой, курились розоватым дымом трубы домов, по
снегу на крышах ползли тени дыма, сверкали в небе кресты и главы церквей, по
белому полю тянулся обоз, темные маленькие лошади качали головами, шли толстые мужики в тулупах, — все было игрушечно мелкое и приятное глазам.
Чувствуя себя,
как во сне, Самгин смотрел вдаль, где, среди голубоватых холмов
снега, видны были черные бугорки изб, горел костер, освещая
белую стену церкви, красные пятна окон и раскачивая золотую луковицу колокольни. На перроне станции толпилось десятка два пассажиров, окружая троих солдат с винтовками, тихонько спрашивая их...
Явилась мысль очень странная и даже обидная: всюду на пути его расставлены знакомые люди, расставлены
как бы для того, чтоб следить: куда он идет? Ветер сбросил с крыши на голову жандарма кучу
снега,
снег попал за ворот Клима Ивановича, набился в ботики. Фасад двухэтажного деревянного дома дымился
белым дымом, в нем что-то выло, скрипело.
За окном буйно кружилась, выла и свистела вьюга, бросая в стекла
снегом, изредка в
белых вихрях появлялся, исчезал большой, черный, бородатый царь на толстом, неподвижном коне, он сдерживал коня,
как бы потеряв путь, не зная, куда ехать.
А на кухне в это время так и кипит; повар в
белом,
как снег, фартуке и колпаке суетится; поставит одну кастрюлю, снимет другую, там помешает, тут начнет валять тесто, там выплеснет воду… ножи так и стучат… крошат зелень… там вертят мороженое…
Подушки
белели,
как снег, и горой возвышались чуть не до потолка; одеяла шелковые, стеганые.
Белая палуба блестит,
как слоновая кость, песок на скалах
белеет,
как снег.
Тут целые океаны
снегов, болот, сухих пучин и стремнин, свои сорокаградусные тропики, вечная зелень сосен, дикари всех родов, звери, начиная от черных и
белых медведей до клопов и блох включительно, снежные ураганы, вместо качки — тряска, вместо морской скуки — сухопутная, все климаты и все времена года,
как и в кругосветном плавании…
— Нет, Хорь в город уехал, — отвечал парень, улыбаясь и показывая ряд
белых,
как снег, зубов. — Тележку заложить прикажете?
Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск
белого шелка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все
белые, без блеску,
белые,
как только что выпавший
снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
Я нашел в этой конторе двух молодых купеческих приказчиков, с
белыми,
как снег, зубами, сладкими глазами, сладкой и бойкой речью и сладко-плутоватой улыбочкой, сторговал у них ось и отправился на ссечки.
Г-н Беневоленский был человек толстоватый, среднего роста, мягкий на вид, с коротенькими ножками и пухленькими ручками; носил он просторный и чрезвычайно опрятный фрак, высокий и широкий галстух,
белое,
как снег,
белье, золотую цепочку на шелковом жилете, перстень с камнем на указательном пальце и белокурый парик; говорил убедительно и кротко, выступал без шума, приятно улыбался, приятно поводил глазами, приятно погружал подбородок в галстух: вообще приятный был человек.
По ясному небу едва-едва неслись высокие и редкие облака, изжелта-белые,
как весенний запоздалый
снег, плоские и продолговатые,
как опустившиеся паруса.
Ему привиделся нехороший сон: будто он выехал на охоту, только не на Малек-Аделе, а на каком-то странном животном вроде верблюда; навстречу ему бежит белая-белая,
как снег, лиса… Он хочет взмахнуть арапником, хочет натравить на нее собак, а вместо арапника у него в руках мочалка, и лиса бегает перед ним и дразнит его языком. Он соскакивает с своего верблюда, спотыкается, падает… и падает прямо в руки жандарму, который зовет его к генерал-губернатору и в котором он узнает Яффа…
И пальцы Веры Павловны забывают шить, и шитье опустилось из опустившихся рук, и Вера Павловна немного побледнела, вспыхнула, побледнела больше, огонь коснулся ее запылавших щек, — миг, и они
побелели,
как снег, она с блуждающими глазами уже бежала в комнату мужа, бросилась на колени к нему, судорожно обняла его, положила голову к нему на плечо, чтобы поддержало оно ее голову, чтобы скрыло оно лицо ее, задыхающимся голосом проговорила: «Милый мой, я люблю его», и зарыдала.
Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы. Будто дамасскою дорого́ю и
белою,
как снег, кисеею покрыл он гористый берег Днепра, и тень ушла еще далее в чащу сосен.
И ночь,
как нарочно, так роскошно теплилась! и еще
белее казался свет месяца от блеска
снега.
— Данило! — закричала громко Катерина, ухвативши его за руку и повиснув на ней. — Вспомни, безумный, погляди, на кого ты подымаешь руку! Батько, твои волосы
белы,
как снег, а ты разгорелся,
как неразумный хлопец!
У сотника была дочка, ясная панночка,
белая,
как снег,
как твое личико.
Мы шли со своими сундучками за плечами. Иногда нас перегоняли пассажиры, успевшие нанять извозчика. Но и те проехали. Полная тишина, безлюдье и
белый снег, переходящий в неведомую и невидимую даль. Мы знаем только, что цель нашего пути — Лефортово, или,
как говорил наш вожак, коренной москвич, «Лафортово».
— А потом я рекомендовал бы натуральные котлетки а-ля Жардиньер. Телятина,
как снег белая. От Александра Григорьевича Щербатова получаем-с, что-то особенное…
Под утро мне приснился какой-то сои, в котором играл роль Бродский. Мы с ним ходили где-то по чудесным местам, с холмами и перелесками, засыпанными
белым инеем, и видели зайцев, прыгавших в пушистом
снегу,
как это раз было в действительности. Бродский был очень весел и радостен и говорил, что он вовсе не уезжает и никогда не уедет.
Некоторое время,
как и тогда, я не узнавал своей комнаты: в щели ставен лились яркие, горячие лучи весеннего солнца, и это казалось мне несообразностью: там, на дворе, теперь должна бы быть зима с пушистым
снегом, а иначе… иначе, значит, нет на свете и девочки в серенькой шубке с
белым воротником.
Один старый шляхтич на сцене — высокий, с
белыми,
как снег, усами, — напоминал Коляновского до такой степени, что казался мне почти близким и знакомым.
А около господа ангелы летают во множестве, —
как снег идет али пчелы роятся, — али бы
белые голуби летают с неба на землю да опять на небо и обо всем богу сказывают про нас, про людей.
Зайцы выцветают не вдруг: сначала делаются чалыми, потом
побелеет внешняя сторона задних ног, или гачи, и тогда говорят: заяц в штанах; потом
побелеет брюхо, а за ним все прочие части, и только пятном на лбу и полосою по спине держится красноватая, серая шерсть; наконец, заяц весь
побелеет,
как лунь,
как колпик [Лунь — чеглик (самец] белохвостика, довольно большой хищной птицы низшего разряда: он весь
белый и нисколько не похож на свою темно-красноватую пеструю самку, превосходящую его величиной почти вдвое, а колпик —
белый аист с красными ногами и носом; он водится около Астрахани),
как первый
снег.
Голова, шея до самого зоба, спина, крылья и конец хвоста темно — или черно-бурого цвета с каким-то едва приметным, зеленовато-сизым отливом, а зоб, хлупь, подбой крыльев и хвоста — блестяще
белые,
как снег; по краям крыльев лежит
белая же полоса.
Белою она называется потому, что выцветает к зиме,
как заяц, и становится совершенно
белою,
как снег, а лесною — потому, что, подобно рябчику, круглый год постоянно, безвыходно живет в лесу, преимущественно в красном и болотистом.
Я предпочитал весною стрельбу беляков, обыкновенно ложащихся по снежным сувоям, которые, когда все уже кругом растаяло, остаются неприкосновенными несколько времени и тянутся длинными,
белыми гривами по лесным опушкам и кустам;
снег скипится, окрепнет,
как лед, и свободно поднимает охотника.
Зоб и часть головы серо-дымчатые; на верхней, первой половине красновато-пестрых крыльев виднеются
белые дольные полоски, узенькие,
как ниточки, которые не что иное,
как белые стволинки перьев; вторая же, крайняя половина крыльев испещрена беловатыми поперечными крапинками по темно-сизоватому полю, ножки рогового цвета, мохнатые только сверху, до первого сустава,
как у птицы, назначенной для многого беганья по грязи и
снегу, Куропатка — настоящая наша туземка, не покидающая родимой стороны и зимой.
Мы сожгли все топливо, и теперь надо было итти за дровами. Взялся за это дело Рожков, но едва он вышел из юрты,
как сразу ознобил лицо. На посиневшей коже местами выступили
белые пятна. Я стал усиленно ему оттирать лицо
снегом, и это, быть может, спасло его.
Ямщик повернул к воротам, остановил лошадей; лакей Лаврецкого приподнялся на козлах и,
как бы готовясь соскочить, закричал: «Гей!» Раздался сиплый, глухой лай, но даже собаки не показалось; лакей снова приготовился соскочить и снова закричал: «Гей!» Повторился дряхлый лай, и, спустя мгновенье, на двор, неизвестно откуда, выбежал человек в нанковом кафтане, с
белой,
как снег, головой; он посмотрел, защищая глаза от солнца, на тарантас, ударил себя вдруг обеими руками по ляжкам, сперва немного заметался на месте, потом бросился отворять ворота.
Как на грех,
снег перестал идти, и в
белом сиянии показался молодой месяц. Теперь весь позор гущинского двора был на виду, а замываньем только размазали по ним деготь. Крикнувший голос принадлежал поденщице Марьке, которая возвращалась с фабрики во главе остальной отпетой команды. Послышался визг, смех, хохот, и в Таисью полетели комья свежего
снега.
Одни морозы сковали поверхность реки, и сквозь прозрачный лед было видно,
как бежит вода,
как она завертывается кругами и
как скачут иногда по ней
белые пузыри [Редко бывает, чтоб большая река становилась без
снега.
— Я вам подала, — отвечала Гаша, указывая на
белый,
как снег, батистовый платок, лежавший на ручке кресел.
Старец Асаф, к которому я пристал, подлинно чудный человек был. В то время,
как я в лесах поселился, ему было, почитай, более ста лет, а на вид и шестидесяти никто бы не сказал: такой он был крепкий, словоохотный, разумный старик. Лицом он был чист и румян; волосы на голове имел мягкие,
белые, словно
снег, и не больно длинные; глаза голубые, взор ласковый, веселый, а губы самые приятные.
Положив рядом с собой мешок и проговоря севшему напротив Калиновичу: «Pardon, monsieur, permettez» [Простите, сударь, позвольте (франц.).], — протянула свои очень красивые ножки на диван, причем обнаружила щегольски сшитые ботинки и даже часть
белых,
как снег, чулок.
Однажды в самый жаркий и душный день лета он назначает батальонное учение. Батальон выходит на него в шинелях через плечо, с тринадцатифунтовыми винтовками Бердана, с шанцевым инструментом за поясом. Он выводит батальон на Ходынское поле в двухвзводной колонне, а сам едет сбоку на
белой,
как снег, Кабардинке, офицеры при своих ротах и взводах.
Ой, подруженьки, любезные мои!
Уж
как выпадет да
белый первый
снег, —
Выньте сердце из
белой моей груди,
Схороните мое сердце во
снегу!..
— Демона я могу даже написать: телом черен и мохнат, крылья огненно-красные — суриком, а личико, ручки, ножки — досиня
белые, примерно,
как снег в месячную ночь.
Первым вошел к нему его тесть и учитель, высокий седой благообразный старец с
белой,
как снег, бородой и красно-румяным лицом, Джемал-Эдин, и, помолившись богу, стал расспрашивать Шамиля о событиях похода и рассказывать о том, что произошло в горах во время его отсутствия.
«Елена!» — раздалось явственно в ее ушах. Она быстро подняла голову, обернулась и обомлела: Инсаров,
белый,
как снег,
снег ее сна, приподнялся до половины с дивана и глядел на нее большими, светлыми, страшными глазами. Волосы его рассыпались по лбу, губы странно раскрылись. Ужас, смешанный с каким-то тоскливым умилением, выражался на его внезапно изменившемся лице.
Есть предание, что всякий раз, когда бунтовщики намеревались переправиться через
Белую, чтоб завладеть беззащитным городом, им казалось, что множество войска выступало на крутой противуположный берег реки и что какой-то седой старик, с копьем и крестом в руке, на
белой,
как снег, лошади предводительствовал войском.
Тут было тихо и торжественно. Деревья, окутанные в свои
белые ризы, дремали в неподвижном величии. Иногда с верхней ветки срывался кусочек
снега, и слышно было,
как он шуршал, падая и цепляясь за другие ветви. Глубокая тишина и великое спокойствие, сторожившие сад, вдруг пробудили в истерзанной душе Мерцалова нестерпимую жажду такого же спокойствия, такой же тишины.
Шумною толпой выбегают ребятишки на побелевшую улицу; в волоковые окна выглядывают сморщенные лица бабушек; крестясь или радостно похлопывая рукавицами, показываются из-за скрипучих ворот отцы и старые деды, такие же почти
белые,
как самый
снег, который продолжает валить пушистыми хлопьями.